"Киприоты делают деньги из воздуха."
"Солнце и море хорошо конвертируются в твердую валюту."
"Научись только получать дивиденды с рокота волн и запаха цветущих олеандров - и богатство тебе обеспечено."
"Это заведомо и беспроигрышно прибыльно, поскольку капитальные вложения сделал задолго до тебя сам господь бог."
Так или примерно так рассуждают наши соотечественники.
Их можно понять. Обладая многими тысячами верст океанских пляжей, не иметь возможности порезвиться в ласковой соленой воде? - согласитесь, обидно. По четыре - шесть месяцев ежегодно прозябая в снегах и тратя значительную часть доходов на отопление жилищ и утепление тела, поневоле завидуешь южанам. Однако зависть - чувство неконструктивное. Оно застит глаза и притупляет ум.
Невозможно понять современные реалии страны, не зная ее истории. Кипр как нельзя лучше подтверждает этот тезис.
Пиратское дело - шустрое
Такой вот удивительный факт. Прибрежные земли этого уютного острова до сравнительно недавнего времени расценивались как бросовые. Их отдавали в приданое нелюбимым дочерям. Отчего?
Объяснение простое. На протяжении многих веков, от античности до XIX столетия, в Средиземноморье процветал пиратский террор. Никакие не джентльмены удачи, но самые настоящие уголовные промысловики угрюмо и деловито выслеживали гребные и парусные торговые суда, грабили купеческий товар, а плененных моряков и пассажиров продавали в рабство. За неимением судоходной добычи подвергали разбойным лихим нападениям беззащитные берега.
Пиратское дело шустрое: раз-два - и смывайся восвояси, покуда не поймали и не повесили. И что там останется после набега, морским разбойникам было решительно безразлично. Потому грабили все подряд, дотла разоряя как древние города, так и только что заведенные фермы. Государственная или религиозная принадлежность жертв никакого значения не имела, ровно, как и сословная принадлежность. Потому мирным земледельцам не оставалось ничего иного, как селиться вдали от побережий.
С пиратами боролись все, кому не лень, но без особых успехов. Только англичане, утверждая свою империю в качестве владычицы морей, покончили с этой напастью категорически и бесповоротно. Но лишь во второй половине XX века, с развитием международного туризма, восторжествовала историческая справедливость, и потомки давних бесприданниц сделались богатейшими людьми Кипра.
Сейчас на землях, принадлежащих им, возведены лучшие отели и рестораны, оборудованы великолепные купальни, и торговый разномастный люд стрижет здесь свой небольшой, но устойчивый барыш.
Синее море, белый пароход...
Хорошо с утра пораньше, покуда солнце светит еще вполнакала, до сладкой устали наплаваться в море, опрокинуть у барной стойки стаканчик простенького терпкого вина, а потом вытянуться на пляжном лежаке и ленивым взором отслеживать детали отдыхающего мира. Быстро укорачивающиеся тени пальм. Суетливую перебежку любознательных геккончиков. Вологодских красавиц topless, жадно ловящих загар несколькими лишними квадратными дециметрами внушительных тел. Огромный танкер под неразличимым флагом, стоящий далеко на внешнем рейде, и мельтешение прогулочных катеров совсем поблизости...
Кстати, Кипр, почти буквально плавающий в “дарах моря’’ не имеет собственного промышленного рыболовства. Все деликатесы “от Посейдона’’ предлагаемые местной кухней, импортируются из Греции, а то и более далеких стран. Объясняется эта странность, безо всякой иронии, пережитками проклятого прошлого: все тем же давним пиратством. Для формирования рыбацкой традиции требуется довольно продолжительное время, а его двуногие хищники как раз и не давали.
Поколение за поколением киприоты отлучались от моря. Взамен водной пучины осваивалась тонкая корка почвы. Дерзкая наука судовождения вытеснялась основательным земледельческим искусством. Быть может, и нам следует на время оставить безмятежное море и заглянуть в кипрскую неприхотливую тихую глубинку? Благо, недалеко.
Что ж, вглубь, друзья, вглубь...
О картошке. Как же без нее?
Археологические материалы четырех, а то и пяти тысячелетней давности неоспоримо свидетельствуют: уже в те давние времена обыденный рацион островитян непременно включал вино и оливковое масло.
Вряд ли нужно доказывать, что для культивации как виноградной лозы, так и маслины требуется многовековая традиция. Слов нет, тепла здесь, на 35-й широте, в самом центре благодатного субтропического пояса, больше чем достаточно. И красноземные почвы, богатые гумусом, замечательно плодородны. Но никакие условия, данные от природы, ничего не значат, если к ним не приложен человеческий кропотливый труд. И можно только диву даваться непрерывным великолепным урожаям в краю, где всегда ощущается патологическая нехватка воды.
Да, небо здесь безоблачно почти всегда. Однако то, что хорошо для краткого туристского набега, отнюдь не составляет источник радости землепашца. Ему, крестьянину, требуются совсем другие источники. И животворящая влага, скупо даруемая небом в зимний сезон, сберегается как самая главная драгоценность.
В результате пахотные земли Кипра в состоянии прокормить не только собственное островное население, но и громадную армию туристов. Свой хлеб. Свои овощи. Своя картошка. Лук, чеснок, всяческая зелень. Цитрусы, маслины, виноград, орехи... Даже банановые плантации ухитрились развести - и ничего, успешно. Здешние бананы, правда, мельче эквадорских или гватемальских, но сочней и слаще. Мало того, киприоты ухитряются еще и экспортировать часть своей сельскохозяйственной продукции.
Все познается в сравнении
Самостоятельная славянская письменность существует 1100 лет. Это настолько много, что само возникновение кириллицы (а также глаголицы) кажется нам тающим в зыбкой исторической мгле. Однако слоговое письмо, возникшее на Кипре, старше нашей самой ранней азбуки в два с половиной раза!
Этот силлабарий создавался для так называемого этеокипрского языка, на котором говорил, а потом и писал народ, населявший остров с доисторических времен. Ничего общего с греческим и финикийским алфавитами, с египетской иероглификой; странная графика, таинственный смысл. В начертании символов можно увидеть что угодно, однако, трудно не заметить здесь растительные мотивы: набухшее зерно, едва проклюнувшийся побег, сформировавшийся колос, древесная ветвь.
Знаки неба, знаки земли...
Способ, которым пользовались при письме древние киприоты, называется бустрофедон, что означает “поворот быка”: буквы первой строки ложились справа налево, во второй - слева направо, и так далее. Именно так ведет свою борозду пахарь, поднимающий поле. Вывод прост: эту письменность создали для себя люди, обладавшие высокой земледельческой культурой.
История географии
Так было не всегда.
Внимательный взгляд отметит признаки иных ландшафтов, другой жизни. Хорошо разработанные долины с высокими террасами были некогда вместилищем полноводных рек. Сейчас это всего лишь временные водотоки, напрочь пересыхающие уже к маю.
А что такое красноземы? Эти почвы образуются под теплой сенью широколиственных лесов: дуб. Бук, каштан, сбрасывая отмирающую листву, обогащают питательными веществами землю, на которой суждено взрасти новым побегам. Такой процесс длится на протяжении тысячелетий.
Не только Кипр, но и все Средиземноморье - результат великого экологического сдвига, ответственность за который целиком и полностью лежит на биологическом виде Homo sapiens.
Реки иссякли потому, что не стало лесов. Леса сгубил человек.
Где тенистые рощи Аттики, воспетые еще Гесиодом? Умерли, поскольку их почвенный субстрат вытоптан острыми копытцами козьих стад. Где узорная листва италийских дубов? Разве что в имперской символике Рима. Где ливанские кедры? В Красной книге редких и исчезающих видов. В нынешнем Средиземноморье не осталось больше места для древнегреческого веселого лешего, и негде резвиться нимфам.
Окрестности Карфагена были некогда обильно покрыты лесом; на заре VIII столетия воины знаменитого Гарун-ар-Рашида напрочь и навсегда свели всю древесную растительность ради создания военно-морского флота юного Халифата. Северная Африка от устья Нила до самых Геркулесовых столбов являла собою почти сплошной сад; арабские завоевания сделали его пустыней, даже и в наши дни мало освоенной и лишь изредка прерывающейся немногими оазисами.
Создавая цивилизации либо уничтожая их. люди необратимо разрушали первозданность природы.
Кипру довелось претерпеть эти разрушения одним из первых.
Произошло это в ходе самой настоящей промышленной революции.
Кипр - и индустрия? Казалось бы, трудно представить понятия, менее совместимые друг с другом. Однако на самом деле все обстояло именно так.
Речь идет о переходе человека от каменного века к эпохе металла.
Об освоении меди
С глубокой древности людям известны семь металлов, иногда называемых доисторическими: золото, серебро, медь, железо, олово, свинец, ртуть. Два первых были освоены раньше прочих, поскольку часто встречаются в самородном состоянии, однако, хозяйственное их применение из-за низких прочностных свойств сводилось к нулю. Три последних из списка долго имели всего лишь вспомогательный характер. И только медь с железом стали теми материалами, что раз и навсегда обеспечили техногенный путь развития человечества. И началось все с меди, выплавлять которую было намного проще, нежели железо.
Внимательный взгляд отметит признаки иных ландшафтов, другой жизни. Хорошо разработанные долины с высокими террасами были некогда вместилищем полноводных рек. Сейчас это всего лишь временные водотоки, напрочь пересыхающие уже к маю.
Да, небо здесь безоблачно почти всегда. Однако то, что хорошо для краткого туристского набега, отнюдь не составляет источник радости землепашца. Ему, крестьянину, требуются совсем другие источники. И животворящая влага, скупо даруемая небом в зимний сезон, сберегается как самая главная драгоценность.
Согласно Гомеру, бог Гефест, великий мастер кузнечного дела, выковал для Ахилла меч, достойный героя, а также великолепный медный щит. Очень возможно, что материалом для них послужил металл, полученный на Кипре.
Задолго до Троянской войны остров стал фактически главным медно-рудным центром всего средиземноморского бассейна. Добытая в его недрах руда превращалась в единственный тогда стратегический металл, из которого делали как оружие для битв, так и орудия труда: мечи и сабли, наконечники для стрел и копий, мотыги, лемеха для плугов, серпы и топоры, разнообразный столярный и слесарный инструмент. А также боевые доспехи, женские украшения, статуэтки, жертвенные сосуды, ритуальные светильники, всякую мелкую утварь...
В плавильных печах и сгорели обширные леса Кипра. А тотальная вырубка водосборных пространств привела, в свою очередь, к иссяканию рек. Зато кипрская медь (а позднее на ее основе выплавленная бронза) служила ремесленникам государства Шумер и лучникам вавилонского деспота Хаммурапи, каменотесам египетских Среднего и Нового Царств, инженерам Крита и мореходам Микен, конникам Александра Македонского, афинским аристократам и римскому плебсу. А также ахейцам и финикийцам, ассирийцам и персам, византийцам и арабам...
Месторождения Кипра были столь значительны, а запасы так велики, что разработка рудных тел продолжалась (с некоторыми перерывами, разумеется) до второй половины XX века. Иными словами, на протяжении не менее пяти тысяч лет, и вряд ли где-то еще в мире можно найти нечто аналогичное.
Мало того! Сам термин cuprum, общепринятое в международной химической номенклатуре название меди, означает в переводе с латыни ни что иное, как “кипрский". Лучшее признание горно-металлургических заслуг райского острова трудно придумать.
Разумеется, слово “райский” уместно здесь лишь с известной степенью условности - постольку, поскольку отражает нынешнее восприятие Кипра сторонним наблюдателем. Хотя и сегодняшние-то медные копи и плавильные производства далеко не идеальны, а что уж говорить о промышленности доисторических времен! Сейчас об этой каторге могут поведать только археологические изыскания.
Димитрис Пьеридис
Просвещённый купец Димитрис Пьеридис страстно болел античностью. В середине XIX века он составил большое собрание древностей - преимущественно тех, что проходят по категории произведений искусства. Пьеридис пришелся очень даже ко времени: вскоре равнодушные османы передали остров не в меру энергичным англичанам, принявшимся с большим пылом перекраивать земные слои, целые археологические памятники были уничтожены ради осушения малярийных болот и планировки территорий под военное строительство. А пылкие дилетанты, имея какое-нибудь отношение к колониальной администрации, заручались ее поддержкою, чтобы вести хищнические раскопки ради пополнения частных коллекций либо, в лучшем случае, Британского музея - грандиозного, самого большого в мире скопления награбленных ценностей.
Так или иначе, Димитрис положил начало собственно кипрской национальной археологии. Дело это продолжили четыре поколения его потомков. В конце концов коллекция была превращена в музей - небольшой, уютный, очень насыщенный экспонатами, а главное общедоступный.
Музей Пьеридиса расположен в Ларнаке. Кроме того, действуют еще несколько специализированных археологических экспозиций: в Пафосе, в Лимассоле и, разумеется, в Никосии. Столичный музей, конечно же, самый крупный и представительный. Полтора десятка залов наполнены свидетельствами ушедших материальных культур, отстоящих друг от друга настолько далеко во времени, настолько между собой несхожих: что объединяет их порою только одно: существование в пределах чрезвычайно ограниченной территории в 9250 квадратных километров.
